С тобой определенно, совершенно точно, что-то не так, Уилл Грэм.
Ты с удивлением и обидой обнаруживаешь вдруг, что у твоего внутрисонного оленя отросли здоровенные волчьи клычищи, и он клацает ими теперь около твоего уха. И ты думаешь с наивной и обреченной отстраненностью, а не пришить ли тебе красный капюшон на старую зимнюю куртку? Как ты считаешь, Уилл Грэм? Милая маленькая Красная Шапочка, прячущая страх за железобетонным жетоном агента ФБР. А не пробежаться ли тебе по лесу, прихватив с собой корзинку и пакеты для улик, перепрыгивая торчащие из земли обглоданные кости и окровавленные корни иссохших деревьев? И не набрать ли в корзинку грибов, да-да, тех самых! Бабушка наверняка приготовит из них что-нибудь вкусненькое. О да, бабушка приготовит! Ты бежишь к ее маленькому лесному домику, стоящему, на самом деле, в самом центре огромного стеклянно-цементного Балтимора. Бежишь босиком, радостно подпрыгивая, когда в голые ступни впиваются осколки стекла, крошки гудрона и твои благие намерения. Ты ведь знаешь, куда ведет дорожка? Ну конечно же, к маленькому лесному домику, с персидскими коврами на зеркальном паркете, дорогими гравюрами на стенах, классической музыкой и острыми блестящими ножами в кухне. И целой армией незримых скелетов, распиханных по всем шкафам, ящикам комодов и дубового рабочего стола в темном и тихом кабинете. Но особенно их много на кухне, ты ведь знаешь это, Уилл Грэм? Они тянутся кривыми пальцами к тем самым ножам, которыми их когда-то разделывали жестокие умелые руки, надавливая лезвием в такт смене времен года Вивальди или грозным шагам скорби в Реквиеме Моцарта. Они обступают тебя со всех сторон, Уилл Грэм, заглядывают в твою тарелку, провожают взглядом вилку, которую ты подносишь ко рту : «А не меня ли ты сейчас ешь?» - с обидой и неверием. Они раскрывают перед тобой свои взломанные грудные клетки, вымазанные медом и кайенским перцем, наклоняют головы, в которых вместо мозга теперь – пожухлые гороховые стручки . Ты ведь всех их видишь, не так ли, Уилл Грэм? Отсвечивает синим газ под включенной конфоркой, мягко и матово блестит длинный наточенный нож. Бабушка скоро начнет готовить.
Ты чешешь макушку, чувствуя под пальцами пропарываемую маленькими молочными рожками кожу. На руке остается кровь и клочок волос. Какой же ты, оказывается, олень, Уилл Грэм. И вот на твоем пути охотник – стоит в дверях, смотрит спокойно, целится в лоб. И если он выстрелит…ах, если он выстрелит! - не косточка заряжена у него в ружье и не прорастет вишневое дерево между кривоватых рогов. Но охотник не стреляет. Он любит контакт, чужую смерть – пятнами на гладкой коже перчаток. Охотник любит ножи.
Ты можешь бежать, Уилл Грэм, хотя бы попробуй! Только определись сначала, кто ты: Красная Шапочка или Бэмби? Ну, выбрал? На старт, внимание…Охотник не любит стрелять, команды «Марш!» не будет. Да и неважно совершенно, кто ты - финиш всегда один. Смерть . Разница лишь в том, кто и как встретит тебя за алой ленточкой: Серый волк, который съест тебя целиком или Охотник, который съест твое сердце, а на рога будет вешать кухонные полотенца и белоснежный фартук.
Ты можешь бежать, Уилл Грэм, но добьешься этим только того, что умрешь усталым.
Бабушка, почему у тебя такие большие зубы? Бабушка улыбается беспощадно-нежно, точь-в-точь, как доктор Лектер и обнажает в оскале волчьи клыки. Калц-клац, Уилл Грэм. Бабушка сидит, идеально выпрямившись, словно на приеме у английской королевы и увлеченно ковыряется вычурными серебряными приборами в твоих кишках. Ты чувствуешь, как скребется по граням твоих ребер гладкий, скругленный нож. Ты дергаешься и кровь, ярким бисером, оседает на гладко выбритой щеке Ганнибала Лектера. Тот укоризненно качает головой, театральным движением стирает брызги с кожи и так же театрально, как фокусник достает из шляпы кролика, достает из твоего вспоротого живота… твою почку. Фокус удался, зрители аплодируют стоя, неловко придерживая локтями вываливающиеся внутренности. Занавес. Ганнибал Лектер снимает фиолетовый фрак, стряхивает с черной мантии ошметки твоей кожи и кривые звездочки из фольги для запекания. И улыбается тебе окровавленными губами так, как улыбается….черт, так улыбается только Ганнибал Лектер.
Не так ты представлял себе добрую бабушку, да, Уилл Грэм?
Скоро ты сам будешь смотреть бесцветными полусгнившими глазами, с укором и тоской во взгляде, в тарелку следующего гостя доктора Лектера.